ОСТАВИТЬ ЗАЯВКУ НА ОБУЧЕНИЕ
Евгения Абрамова: «У нас есть правило: если ты уверен в одной информации, посмотри противоположную, посмотри весь спектр данных»
«Основный принцип — это деятельный подход. Будь ты суперклассным лектором, который умеет увлекательно рассказать историю — человек усвоит из твоего рассказа максимум 10% информации. Но если мы действительно хотим чему-то научить — не важно, кого — надо, чтобы человек делал что-то сам».
Евгения Абрамова
учитель физики
Евгения Абрамова — новая преподавательница физики в школе Le Sallay Диалог. Мы воспользовались моментом и расспросили Евгению о ее опыте и планах. И узнали, что учителю совсем не обязательно быть похожим на радио, что среди детей нет никаких «гуманитариев» и «технарей», и что физика — это совсем не так страшно, как кажется.
Расскажите, пожалуйста, о себе — где вы работали раньше? Сталкивались ли с обучением онлайн? И почему выбрали школу Le Sallay Диалог?

По образованию я физик-теоретик, но уже с первого курса я вела в школе олимпиадную физику и получала второе высшее педагогическое. На третьем курсе учебы я случайно попала в православную гимназию, и там случился переломный момент моего представления о том, что такое образование. Я поняла, что мне вообще-то нравится учить детей, которые не специализируются на физике. И после этого я стала пересматривать свои педагогические методы, искать новые форматы обучения. Так я попала в программу «Учитель для России» — это часть программы Teach for all, два года работала в Тарусе, в Калужской области, а после завершения программы работала в Черногории. К сожалению, потом мне пришлось переехать в Сербию, поэтому я искала новую работу в образовании, и мне посчастливилось найти вакансию в Диалоге.

А что именно изменилось в вашем представлении о преподавании? 

Надо сказать, что у меня было два значительных слома мировоззрения. Первый — когда я еще училась в школе. Я любила физику, участвовала во всероссийской олимпиаде школьников, ездила в разные физико-технические школы. Меня восхищали мои педагоги — как хорошие лекторы, как люди, которые умели вызвать желание узнавать больше о мире, о том, как устроена физика и естественно-научное понимание мира. Мне всегда хотелось быть похожей на моих учителей, и мне казалось, что я тоже хороший лектор. Образование я тогда видела, наверное, в образе Ричарда Фейнмана – человека, который своим актерским талантом и знаниями умеет вдохновлять людей. Мне тоже хотелось быть великим лектором и решать с ребятами олимпиадные задачки — так что я читала естественно-научные лекции на большие аудитории и вела олимпиадную физику в малых группах. А потом я попала в православную гимназию, где дети были не слишком заинтересованы техническими специальностями, и этот опыт дал мне повод впервые задуматься об очень многих вещах. 

Во-первых, когда дети меня спрашивали, что вообще такое энергия, то я, будучи на третьем курсе университета, поняла, что многими вопросами просто никогда не задавалась прежде. 
Второе — я впервые столкнулась с тем, что у детей в школе есть страх физики как предмета. В моем окружении все были хорошими математиками и физику любили, а в православной гимназии дети говорили: «Я не могу это изучать, ну вот я таким родился, я по-другому думаю». Мне это было удивительно: в моем окружении не было детей, которые бы чего-то не понимали или боялись. И я стала думать о том, как победить этот страх и на простых вещах объяснять сложные. 

И, мне кажется, у меня получилось. В течение года я наблюдала, как у моих учеников страх сменялся любопытством, но и сама сильно поменяла отношение к физике как к науке. Я осознала, что мне нравится работать в школе, но моих педагогических знаний недостаточно для работы с большими классами, с немотивированными учениками. Так я нашла программу «Учитель для России», и это была любовь с первого взгляда. В тот момент я открыла для себя гуманистическую педагогику и поняла, что лекционный формат, который до сих пор был мне свойственен, — не единственно возможный, что есть много людей, которые работают иначе и делают это классно. 

А как именно иначе? 

Основной принцип — это деятельный подход. Суть его в том, что, даже будь ты суперклассным лектором, который умеет увлекательно рассказать историю, человек усвоит из твоего рассказа максимум 10 % информации. Но если мы говорим об обучении и если действительно хотим чему-то научить (не важно, кого) — надо, чтобы человек делал что-то сам. И это главный фактор — хотя бы 70 % времени человек должен быть вовлечен в активную познавательную деятельность. Он сам должен найти информацию, сам должен сформировать к ней отношение и создать какие-то с ней связи — руками что-то потрогать, покрутить, собрать. И в этом формате обучения учитель перестает быть ретранслятором знаний.

Наша задача, на самом деле, — научить человека с этой информацией работать. Искать ее, анализировать, относиться критически, работать со своими эмоциями и чувствами по отношению к ней. То есть задача педагога — быть медиатором-помощником, сопровождать человека в его удивительном образовательном процессе. На мой взгляд, хороший педагог вообще должен организовать пространство таким образом, чтобы урок проходил почти без включения в него учителя — так выглядит идеальная система образования. 

Что это за организация пространства — эксперименты, наверное, в первую очередь? 

Безусловно, это могут быть демонстрации. Но, опять же, ты можешь сам показать какой-либо эксперимент, и это нормально, потому что они бывают очень разные. Но когда ребенок может сделать что-то своими руками и со своими знаниями — это гораздо лучше. Мы же можем, например, спросить, что упадет раньше: ножницы или кусочек бумажки? Знаете, не все взрослые могут ответить на этот вопрос. Все что-то слышали в школе про ускорение свободного падения и что оно одинаково для всех тел, но вообще-то все люди считают, что тяжелые тела падают быстрее. И даже разговаривать о том, почему это происходит и почему многие так думают — уже интересный опыт. А самому поэкспериментировать и подумать, что можно поменять и при каких условиях — отдельная педагогическая задача. 

Мы можем включать ребенка в деятельность, просто следуя за его вопросами и живым интересом. В младших классах, когда дети только приходят в школу, им все безумно нравится, они задают миллион вопросов обо всем на свете. А классу к девятому те же дети уже сидят уныло и ни о чем никого не спрашивают. Мне кажется, именно образовательный процесс, то, как он устроен, и убивает в детях любознательность и интерес к миру. Моя задача — не убить этот интерес, а сохранить его, выращивать и поддерживать, снабжая человека инструментами, которые позволят ему развиваться дальше. 

Изучая физику, мы имеем дело с вещами, которых в большинстве случаев не видим. Вот, например, говоря про электричество — если серьезно разбираться, то ведь на самом деле мы не знаем, как оно работает; движение электронов — это некая концепция, в учебнике об этом написано «Предположим, что». Или атмосферное давление — мы знаем, что оно есть, но не видим его и потрогать не можем. Как с этим быть? 

Мне кажется, что физика — это просто инструмент, еще один способ посмотреть на мир. Мы можем обсудить, что вот мы сегодня проснулись и как-то нам не очень хорошо, и на улице холодно, но мы выпили горячего чаю и все стало лучше. Мы можем взглянуть с точки зрения физики и узнать что-нибудь интересное о себе и мире, который нас окружает. 

Да, сегодня наука продвинулась достаточно сильно, и в физике мы имеем дело с весьма сложными концептами, которые на самом деле мало кто понимает, такими как электрон. Непросто с ними разобраться, тем более в школе. Но, на мой взгляд, физика — не про высокие концепты вроде черной материи, кварков и прочего, физика — это про то, чтобы задавать вопросы. Не всегда удается найти ответы, но искать их и применять что-то к своей жизни — основная наша идея. 

Мы можем мало представлять, как выглядит атмосфера с точки зрения молекулярного строения, но мы непосредственно включены в этот процесс, потому что можем чувствовать, когда давление повышается или понижается, можем ощущать, как у нас закладывает уши. Мы включаем лампочку и знаем, что платим за свет, и что нас может ударить током, и что наш компьютер нагревается с течением времени, то есть электрический ток может привести к нагреванию тела. С таких практических моментов и начинается процесс познания. 

Обсуждаете ли вы с детьми на уроках вопросы вроде «А мне бабушка сказала, что от 5G мозги скиснут» или «А вот я знаю, что 5G — это очень вредное излучение для птиц, они все погибнут»?

Да, и это еще один этап в обучении. За счет сложности концептов в современной науке существует очень много мифов, и об этом очень интересно разговаривать. Я предлагаю детям: давайте попробуем разобраться, что это за явление, откуда мы о нем узнали и насколько мы можем доверять источникам? И здорово, когда такое происходит не только на физике, но когда мы вместе с педагогами всей школы работаем с навыком критического мышления. Где мы находим информацию? Как мы к ней относимся? Почему одну мы считаем достоверной, а другую — не очень? 

И, на мой взгляд, самое важное — просто показать им, что не любая информация в интернете достоверна, что ты можешь сравнить то, что написано, с тем, с чем ты сталкивался в жизни. 
У нас есть правило: если ты уверен в одной информации, посмотри противоположную, посмотри весь спектр данных. Верификация источников — это большой, проблемный вопрос, но если работать с этим с раннего возраста, то ребенок как минимум задумается над тем, что может быть не один достоверный источник и не одно единственно верное решение. И круто, когда учитель становится не единственным достоверным источником, а помощником в поиске знаний. 

Были ли у вас случаи в православной гимназии, когда дети говорили: «Мы не хотим это изучать, потому что так создал бог и мы все равно не знаем, как это работает». То есть сталкивались ли концепции религиозной веры и научного знания? 

Именно этого я очень боялась в гимназии — как ребята отнесутся к тем или иным концепциям, которые мы будем изучать, и войдет ли это знание в противоречие с верой, которая у них есть. Но такого случая не было, ни разу.

Мне кажется, если ты подходишь к человеку с абсолютным уважением, если ты уважаешь его просто за то, что он человек, и у тебя нет цели разрушить его мировоззрение, то еще один инструмент для изучения мира не будет противоречить ничему другому. Эти инструменты могут быть абсолютно разными, но это не значит, что один хуже другого. Единственное, что может останавливать детей — это страх того, что научное знание — что-то непостижимое и очень сложное, что им это не дано. Нам же всем когда-то сказали, что есть гуманитарии, а есть технари, чуть ли не в первом классе. И, на мой взгляд, это ужасно, ведь я тоже в детстве считала, что я — только физик и что мне из-за этого не дано читать романы, писать стихи, рисовать и т. д. 

На мой взгляд, вот это — концептуально страшная вещь, потому что она лишает нас инструментов, которыми, мне кажется, должен и может владеть абсолютно каждый человек. Это наши социальные установки, которые мешают развивать наш интерес к миру, хотя абсолютно любой человек может взять любой инструмент и пользоваться им. 

Физика начинается в обычной школе не с пятого класса. Какие предметы вы преподаете на первых годах обучения в Диалоге, если ориентироваться на программу обычной школы?

Наш STEM-курс близок к географии, биологии и физике. Мне очень нравится, что уже с пятого класса есть возможность интегрировать эти предметы, потому что на самом деле они очень близки. Когда мы объединяем предметы, мы как раз и показываем, насколько география, биология и физика близки, это просто разные призмы, через которые мы можем посмотреть на мир. Я надеюсь, что в дальнейшем это им поможет как раз разрушить межпредметные барьеры и видеть мир более цельным.