Как вы узнали о нашей школе?

Павел: В 2019 году я прочитал интервью Сергея Кузнецова, где он говорил про образование. Я знал Сергея как писателя, читал его публицистику, и мне было очень интересно узнать, что человек близких и важных мне взглядов думает на эту тему. Для меня она всегда была очень важна, и то, о чем рассказывал Сергей, мне показалось школой мечты. После этого я нашел видео про Академию Le Sallay, очень им вдохновился и показал Алине.

Где и как училась Агаша до того, как перешла в Диалог?

Алина: Агаша всю начальную школу училась дома. Первые классы — это в целом достаточно просто, а поскольку хорошей школы поблизости не было и нам хотелось, чтобы у нее было интересное детство, мы решили заняться этим сами. В девять лет Агаша окончила четыре класса, и мы стали задумываться о дальнейшей учебе. Пришли к выводу, что хотим более серьезное, более глубокое образование — и тут появилась информация о Диалоге.

П.: Когда запускался Диалог, Сергей и Екатерина дали серию интервью, где очень интересно рассказывали о средней школе — в частности, о том, что везде, не только в российской системе, это проблемный период. И нам их мысли были очень созвучны.

А.: Мы искали, с одной стороны, чего-то глубокого в части знаний, но в то же время живого, доброго, творческого в отношении к ребенку. Если бы мы остались в Москве, перейти в Диалог было бы очень легко. В Москве можно оформиться на семейное обучение, прикрепившись к какой-то конкретной школе, а учиться при этом в Диалоге — это официально, очень удобно, занимает минимум времени и нервов. Но мы переехали в Эстонию, а в Эстонии по закону дети должны обязательно числиться в эстонской школе, и никакого семейного обучения здесь нет. Домашнее образование есть, но то, как оно организовано, очень сильно зависит от конкретной школы. В итоге мы полгода потратили на поиски подходящего варианта.

Училась ли Агаша раньше онлайн?

А.: Ну, если месяц дистанта в эстонской школе можно назвать онлайном, то да, училась, — и это было ужасно. Я думаю, все, кто пережил дистанты за эти два года пандемии, знают, что учителя к ним не готовы, не умеют работать онлайн, ученики не умеют так учиться, и все вместе они этого очень сильно не хотят.

Д.: А как Агаше дается этот формат сейчас?

А.: Сейчас она выходит после уроков очень довольная, спокойная, не перегруженная.

П.: В первое время была проблема с тем, что Агаша не умела пользоваться компьютером. Наши дети пользуются техникой, но в основном телефоном и планшетом, где система IOS, условно говоря. Когда Агаше пришлось перейти на компьютер — это был Mac OS, где она просто не умела пользоваться тачпадом и мышкой.

А.: Мы сначала немножечко ей подсказали сами, но гораздо больше помогли учителя, которые нашли время, назначили ей сессию, помогли разобраться, как работает Zoom, куда нажимать буквально. И теперь она разбирается в этом лучше меня.

Агаша уже побывала на очных сессиях. Она уже уезжала так надолго из дома? Как она себя чувствовала до первой поездки и после нее?

А.: Агаша переживала, конечно. После месяца в русской школе в Эстонии она боялась вообще любой школы. Мы все, конечно, переживали, и, когда она села в автобус, я подумала, не зря ли мы все это устроили — она такая маленькая, младше всех! В первые дни ей было трудно адаптироваться, она скучала и плакала вечерами, но ее очень круто поддержали вожатые, и в итоге Агаша вернулась совершенно счастливая, с новыми друзьями, новыми знаниями и большим душевным порывом дальше учиться. На вторую сессию ехала уже в совершенно другом настроении.

П.: Возможно, это прозвучит банально, но ребенок здесь — в центре всей системы. Не количество клеточек, которые нужно отступить от края листа, не вовремя сданные контрольные, а именно ребенок как личность с его чувствами и переживаниями. Это то, ради чего мы выбрали школу Диалог: эти ценности заложены в ее основе, и школа действительно так работает.

Как устроена учеба в школе Диалог? Малые группы, формат уроков, домашние задания, программа?

А.: Программа в сравнении с обычной школой выстроена иначе: она глубже, предметы пересекаются друг с другом, и, например, в их программе по русскому языку я многих терминов даже не знаю. Группы при этом разновозрастные, а учителя действительно умеют работать онлайн.

П.: Ребенок с уроков выскакивает мегадовольный, мы видим у нашей девочки взрывной рост интеллектуального уровня. Скажем, бесконечные разговоры про ее куколок и их взаимоотношения почти совсем пропали — теперь мы разговариваем про планеты, библейские истории из Ветхого Завета, Древний Египет, и все это взахлеб и с горящими глазами. Домашние задания Агаша делает сама.

Реально ли совмещать дополнительное образование с учебой в Диалоге?

А.: Конечно, реально, вопрос только в количестве. Агаша два раза в неделю после уроков занимается эстонским — очень успешно и с большим удовольствием. Если это профессиональное дополнительное образование, спорт или семь кружков в неделю, то, наверное, дети очень устанут все-таки.

Почему вы, переехав за границу, решили, что ребенок продолжит обучение на русском языке?

А.: Просто потому, что, к сожалению, у Агаши плохой английский. Мы при этом даже нашли известную языковую школу, заплатили денег, Агаша там занималась, ей нравилось, но по факту за несколько месяцев в Диалоге уровень владения языком вырос в разы больше, чем за те полтора года, что она занималась в этой языковой школе. К сожалению, этого все еще недостаточно, чтобы сразу пойти в международную Академию Le Sallay, поэтому школа на русском языке нам сейчас очень помогает.

Какие опасения, касающиеся перехода на смешанное обучение, могут останавливать родителей от перевода своих детей из обычной школы?

А.: Есть разные причины, почему люди могут сомневаться. Во-первых, государственная школа — это как минимум бесплатно. Многие говорят, что им страшно. Но конкретно мне — не страшно, я сама — выпускница маленькой семейной школы, которую мои родители создали в девяностые годы в Москве. Я всю жизнь училась в странной школе, и все родственники говорили моей маме: «Ах, вы вырастите ее в тепличных условиях, она не сможет учиться в вузе», — мой опыт говорит, что все это ерунда. Это не «тепличные», а нормальные, уважительные условия, где ребенку хорошо, спокойно, — а ребенок хочет и может учиться, только когда ему хорошо и спокойно.

П.: А я учился в обычной советской школе, про которую сегодня принято говорить с придыханием, и по себе знаю, что это полный кошмар, ребенка туда вообще нельзя отправлять.

Как вы считаете, для каких детей подойдет наша школа?

А.: Прежде всего, я бы сказала, для каких родителей — для тех, кто разделяет ценности школы Диалог, кто хочет, чтобы ребенок учился на глубоком уровне и в атмосфере поддержки. Ну и для тех, у кого есть на это деньги — или тех, кто может получить стипендию. (В данный момент открыт конкурс на 100 %-ю математическую стипендию. — прим. ред.)

Какие напутствия и советы вы могли бы дать другим родителям, желающим отдать ребенка в школу Диалог?

А.: Нужно понимать, что смешанная форма обучения — это, с одной стороны, очень здорово, что дети встречаются, а с другой стороны, для нашей семьи выезд ребенка на очную сессию — это огромное дело. Вы должны хорошо понимать, сможете ли вы организовать такие выезды. Если да, то в остальном проблем не будет.

П.: В целом мне кажется, что вот эта концепция blended learning — очень правильная, это тот режим, на который сейчас переходит большинство IT-компаний.

А.: А для ребенка это вообще очень круто: это и встречи с друзьями, и погружение в учебу, и одновременно возможность куда-то съездить.